Пророк или безумец?
— Вы считаете себя супергероем?
— нет.
— Но вы утверждаете, что спасаете человечество!
— Да. Истинных защитников мира никто не видит и не знает. Но мы здесь. И предотвратили уже две тысячи двести двадцать один апокалипсис.
— Почему именно такое число?
— Потому что четыре двойки в ряд — конечная дата.
— И как же вы это делаете?
— Вот как вы думаете, что будет, если эта ручка сейчас упадёт?
— Ничего. Она просто упадёт.
— Упадёт. На пол. Но не только она.
***
С самого утра всё пошло наперекосяк. Проснулся я от дребезжащего гула перфоратора.
«Да что же такое? Договаривались ведь с соседом, чтобы сверлил позже шести часов утра!» — сонно подумал я и чтобы удостовериться в правоте своего негодования, посмотрел на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке.
Глаз нервно дёрнулся. По коже прокатились мурашки. В животе что-то противно заворочалось. Сквозь чёрное стекло красным светились цифры: 09:00.
Всё ещё надеясь на то, что часы просто сломались, я вытащил из-под подушки смартфон. Он был подсоединён к зарядке, торчащей из розетки, но на нажатия не реагировал.
«Сволочи! Опять свет вырубили!» — мысленно ругался я, спешно натягивая брюки и рубашку.
Забежал в ванную комнату. Повернул вентиль холодной воды.
— Брлм, буль, буль, буль, — выдала труба и замолкла. Ни единой капли.
Совсем уж закипая, попытался включить горячую воду. В этот раз не было даже короткого булька.
Так и выбежал из дома голодный, лохматый, не умытый и с вытаращенными глазами.
В голове крутилось множество мыслей и фантазий о том, как я расстреливаю из любимого пневмата представителей ЖЕКа. Ну и что, что убойной силы почти никакой. Зато больно!
Но одна мысль перекрывала все остальные и била набатом в голове, пока я бежал к уже подъехавшему автобусу:
«Твою ж мать, уволят!»
— Твою ж мать, Петров... Ты уволен! — покачивая головой, с ехидной улыбкой, высоким противным голоском провозгласил Анатолий Владимирович.
— Да... Да почему? Я же в первый раз опоздал! — возмутился я, стоя перед огромным чёрным столом начальства.
— При чём тут опоздание? Ты какого хера мне вместо втулок подшипники заказал, а?! Куда мне их девать? Может выходное пособие тебе ими выдать?! — разъярился в конец Анатолий и грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнул и ноутбук, и стоящая рядом с ним чашка кофе... Напиток выплеснулся на клавиатуру.
Бегал я всегда хорошо. А под ультразвуковые вопли директора, да вниз по лестнице, у меня это вышло ещё лучше. Минута и я уже стоял на улице.
— Круто тебя отчихвостили, Жень! Да ничего, приходи завтра. Толька, глядишь, остынет!
Ко мне подошёл программист Лёвка — рыжий длинный, как каланча парень в рубашке в зелёную клеточку и старых потёртых джинсах.
— Меня ж тоже, год назад уволить хотел. Грозился зарплату вирусами и ошибками выдать. А, вон, до сих пор работаю и заплатили в тот раз как обычно. Так что не дрейфь, прорвёмся! — на последних словах он искренне мне улыбнулся и дружески хлопнул рукой по плечу.
— Что, так прям слышно было, да?
Я обречённо склонил голову. Рот сам собой скривился в жалкой ухмылке.
— Так окно то открыто было... А чего такого? — недоумённо подняв брови спросил Лев, а потом глаза его расширились, на лице возникло понимающее выражение.
— Не боись, Люда на сегодня отгул взяла. У директора хоть глотка и лужёная, но до другого конца Москвы он бы точно не докричался!
— Вот только попробуй! — пригрозил я, зная как хорошо подвешен у Лёвы язык.
— Буду нем как рыба, вот те крест! — перекрестился Лёвка, бывший убеждённым атеистом и шепнул, придвинувшись ближе: — Но за весь остальной офис не ручаюсь.
— Может зайдём в цветы часов в семь, нектара глотнуть? — спросил Лев, когда я уже собирался уйти. «Цветами» мы называли небольшой крафтовый бар с шикарным пивом, находившийся рядом с цветочным магазином.
— Не, мне вчерашнего хватило. Если ещё и завтра просплю, точно уволит, — не без сожаления отказался я и попрощавшись с другом, отправился к метро.
Налетел шквалистый ветер. Громыхнуло. До метро было идти минут двадцать. Потом пересадка на автобус и от остановки — ещё столько же.
«А зонт то и не взял. Ну хоть помоюсь», — Обречённо думал я, даже не пытаясь укрыться от начинающегося дождя. —
«Такой, прям, сегодня крутой день, что только вот удара молнии мне и не хватает для полного счастья...»
Вспышка. Боль. Тьма.
***
«Ну нахрена столько пить!»
Я медленно выплывал из бессознательного, затягивающего обратно как зыбучие пески, состояния. И вместе с возможностью двигаться пришла боль.
Я застонал. Видимо достаточно громко, чтобы меня услышали. В палату, которую я всё ещё видел несколько расплывчато, заглянула медсестра и тут же убежала.
Через минут пять дверь открылась, пропуская низенького старого доктора с доброй улыбкой на лице.
— Здравствуйте, юноша! Я ваш лечащий врач Зельдин Ефим Леонидович. Как вы себя чувствуете?
Медсестра поставила врачу стул и он сел справа от кровати. Я проморгался. Но нет. Еле уловимая тёмная дымка колыхалась вокруг головы старика и не собиралась исчезать.
— Голова болит. Спина саднит. Зрение немного расплывается... — рассказал я свою симптоматику. А внутри, в сознании словно что-то зудело. Как приставучий комар.
Пока старичок записывал что-то в небольшой блокнотик, я таки собрался с мыслями и спросил:
— А как вы себя чувствуете, Ефим Леонидович?
Врач поднял на меня взгляд и приподнял одну бровь.
— А к чему вы это спрашиваете, молодой человек?
— Мне показалось, что вы сильно устали, морщитесь периодически. Голова болит? — нашёлся я. А перед внутренним зрением уже шли картинки недалёкого будущего этого человека.
— Да, есть такое...
— Обследуйтесь поскорее. Ещё пока не поздно. Если начнёте сейчас лечение, то всё будет хорошо.
Что это было? Кто говорил сейчас вместо меня, я понять не мог. Даже голос немного изменился, стал более глубоким, низким.
— Хорошо, Евгений. Вы видно устали. Отдыхайте. Я зайду попозже...
На последнем слове голос доктора дрогнул и он поспешно встал и пошёл не оглядываясь к выходу.
— Послушайте меня и тогда сможете спасти очень важного человека. А вместе с ним и весь мир, — сказал я ему вслед. Старик молча покинул палату.
***
«Сумасшедший или пророк?!
В нашем городе живёт удивительный человек, Петров Евгений Геннадьевич! В тридцать лет он пережил удар молнией и открыл у себя невероятный дар — видение будущего! Наш журналист — Ветрухина Ольга Дмитриевна смогла взять у Евгения небольшое интервью.
О: — Скажите, что вы почувствовали, когда молния вошла в вас?
Е: — Боль. Жгущую всё внутри и снаружи. Свет. Нестерпимо яркий. А потом была тьма.
О: — Тьма? И всё?
Е: — Всё. А потом я проснулся.
О: — Как вы себя чувствовали после пробуждения?
Е: — Сознание постоянно уплывало, зрение не фокусировалось. Потом заболела голова, спина. А потом я начал видеть.
О: — Что именно вы видели?
Е: — Всё. Всех. И каждую мелочь, которая может поменять историю.
О: — А меня вы в этой истории видите?
Е: — Не ходите сегодня одна поздно вечером. Пусть вас встретит муж.
Так кто же такой Евгений? Новая Ванга или безумец? На эти вопросы нам сможет дать ответ лишь время».
Людмила закончила читать статью, хмыкнула и взглянула на Лёву.
— Выпендриться решил. Строит из себя невесть кого. С работы то погнали. А есть на что-то нужно. Вот увидишь, скоро начнёт платно людям на уши лапшу вешать, — скривившись ответил Лев на не высказанный вопрос в глазах коллеги.
— А вдруг действительно он что-то умеет?
— Слушай, да ну его. Умел бы, так сразу б пришёл и мне в морду дал. Иди ко мне.
Лёва взял девушку на руки и унёс в спальню.
***
— Ты мне жизнь сломал! — вопила толстая растрёпанная женщина. Одна из многих. Скоро их станет ещё больше. Ведь они не понимают...
— И как же это вышло? — устало спросил я.
— А то ты не помнишь, как сказал, чтобы я не ездила в аэропорт встречать своего мужа! Я и не поехала. Он вызвал такси. Таксист оказался пьяным и врезался на всём ходу в грузовик! Если бы только я поехала, забрала моего Игорёчка... Он был бы жив!
Женщина плакала. Я понимал. Да, это тяжело, но так надо... Стоит пожертвовать несколькими жизнями, чтобы спасти миллиарды.
— Послушай меня. Вы втроём были бы уже мертвы. Я видел, как тебе резко стало плохо на трассе. Машина вылетела в кювет. Никто не выжил.
— Втроём?!
— Да. Ты беременна. Будет мальчик.
***
Бежевые стены. На полу узорный коричневый с зелёными вкраплениями ковёр. Уютные кресла из коричневой кожи, маленький круглый стеклянный столик, а сзади большой шкаф из тёмного дерева, с книгами.
Меня вновь привели в этот кабинет. В этот раз в правильное время. Я слышал, как отсчитываются последние часы, прежде чем мир вновь изменится и уже необратимо.
Тик-так, тик-так, тик-так... Главное успеть. Ведь даже одно единственное слово может поменять реальность. Отсрочить...
— Ну вот, как вы и просили. Пятнадцатое сентября ровно в пятнадцать часов, — спокойным голосом сказал психиатр, показывая мне на одно из кресел.
Тик-так, тик-так, тик-так...
— Задавайте свои вопросы, но скорее, — говорю я очень быстро, так, чтобы потратить как можно меньше драгоценного времени.
Доктор, казалось, даже не удивился. Но на то он и психиатр. Насмотрелся и на более необычных больных.
— Вы считаете себя супергероем? — спросил он. И я понял. Началось. Теперь от моих ответов зависит всё.
— Нет.
— Но вы утверждаете, что спасаете человечество!
— Да. Истинных защитников мира никто не видит и не знает. Но мы здесь. И предотвратили уже две тысячи двести двадцать один апокалипсис.
— Почему именно такое число?
— Потому что четыре двойки в ряд — конечная дата.
— И как же вы это делаете?
— Вот как вы думаете, что будет, если эта ручка сейчас упадёт?
— Ничего. Она просто упадёт.
— Упадёт. На пол. Но не только она.
— И что же ещё упадёт?
— Вы.
— На пол?
— На пол. От инфаркта.
— Значит со мной этого не случится, если не упадёт эта ручка?
— Да. Это всё, что я хотел вам сказать.
И он поступил именно так, как ожидалось. Осторожно взял ручку и положил к себе в карман. Теперь он будет беречь её как зеницу ока, ведь я внушил ему эту связь. Буквально создал её!
***
Психиатр Александр Александрович, или как его любили называть сослуживцы — Сан Саныч, читал письмо уже по второму разу. В нём было написано, что очень серьёзные люди убедительно просят выпустить из лечебницы одного «абсолютно здорового» человека. Александр бы даже не задумываясь выбросил конверт в мусорку, если б не прилагающаяся к письму кругленькая сумма долларов.
Решившись наконец, он достал из кармана халата ручку, чтобы написать выписной эпикриз. Но неудачно.
Ручка сначала упала на стол. Сан Саныч вздрогнул. Сколько бы он не пытался себя убедить, что это были всего лишь бредни больного человека, слова отпечатались где-то в глубине подсознания и никак не хотели стираться.
Между тем ручка покатилась к краю. Александр попытался перехватить её, но ладонь сжала пустоту.
Секунды падения, казалось, тянулись вечно. Летит серебристый цилиндрик, переливается в свете настольной лампы. И вдруг оглушительный звон. Это ручка коснулась пола.
Сердце болезненно сжалось.
Следующим был глухой звук от падения тела.
***
— А где Александр Александрович? — спросил я, проходящую мимо медсестру.
Зачем спрашивал? И так ведь знал, что всё получилось как надо. Наверно просто хотел получить устное подтверждение.
— Уехал. У вас теперь другой доктор, — сухо ответила медсестра и заторопилась дальше по коридору. Но я успел разглядеть в её глазах слёзы. Конечно, кто же станет говорить пациентам психиатрической лечебницы о смерти?
Всё получилось. Этого мужчину не выпустят. Хоть он и здоров, а попал сюда из-за того, что перешёл дорогу каким-то «шишкам». Жена пыталась вызволить его с помощью денег. Но ничего не вышло. А значит, она от него не забеременеет. Не родит мальчика, который потом станет учёным. И этот мальчик никогда не создаст оружие, способное уничтожить всё человечество.
Я огляделся. Сколько ещё возможностей апокалипсиса предстоит предотвратить? И тут же увидел следующую. Дитя. Где-то недалеко. Должна стать учёным, что придумает, как избежать столкновения астероида с землёй.
Нет, я один не справлюсь. Слишком много. И в разных местах. Пора бы передать свои знания другим. И кажется, я знаю как это сделать.
#Следуй_за_Штормом, #корона_королевы, #хочу_критики
